После событий на Майдане в году режиссер Игорь Лопатенок, переехавший из Украины в США задолго до этого, снял два фильма о протестах. Героем одного из них стал пророссийский политик Виктор Медведчук, а интервьюировал его американский режиссер Оливер Стоун, известный своим четырехсерийным фильмом о Путине. Он же стал соавтором еще одного проекта Лопатенка — восьмисерийного разговора с казахстанским президентом Нурсултаном Назарбаевым.
20 лучших ролей Брэда Питта (в порядке возрастания восторга)
Каждый день сталкиваетесь с проблемой выбора фильма на вечер? Мы подобрали для вас сразу 10 картин разных жанров, — от жутких триллеров до искрометных комедий — чтобы сегодня вы точно смогли быстро определиться с выбором. Это те шедевры, которые не отпускают от первого кадра до последнего. Когда-то Леонард Шелби работал в страховой компании и успешно продвигался по карьерной лестнице.
Со стороны кажется, что у Елены Яковлевой всё прекрасно — лучшие фильмы, сериалы, работа в «Современнике», постоянный антрепризы, брак в 30 лет… Но что-то в этом списке должно было «поломаться». Елена Яковлева родилась в маленьком городе Новоград-Волынский 5 марта года. Её мама Валерия Павловна трудилась в местном научно-исследовательском институте, а папа Алексей Николаевич был военным. Есть у Елены и младший брат, воспитанием которого она занималась из-за того, что родителям приходилось много работать. Из-за отца-военного семья Яковлевой часто переезжала, поэтому в детстве будущая звезда часто меняла школы. Узнав от бабушки историю о том, как она играла в хозяйском театре, внучка решила повторить её путь и захотела стать актрисой.
Фильм доступен к просмотру по ссылке с го по е июля. Хочу спросить у тебе о твоем новом фильме «Письмо горлице». Почему ты именно так решила назвать свою работу? Изначально фильм «Письмо горлице» был задуман как радиопьеса, отсюда и слово «письмо», которое на самом деле — радиосигнал, помеха, звонок, адресованный женщине на оккупированной территории, или перехваченный кем-то по ту сторону фронта. Он родился из попытки выстроить дополнительную оптику для того, чтобы всмотреться в конфликт, некое предложение смотреть войну не через оптику «свой-чужой», а через «насильник-жертва». Внутри этих координат важнее всего для меня было обнаружить какую-то специфическую субъектность, которой может обладать жертва, схватить некий парадокс ведь «жертва» это уже заранее некто, у кого отобрали субъектность, жертва — это предмет.